29
Поднимаясь к себе на этаж, Ольга думала: "Откуда он узнал про Гришку? И узнал ли его? Не узнать - не мог. Значит, не видел. Раз сам не видел, значит, кто-то ему донёс. Но кто? "Отвратительного типа" она давно не встречала. Кто же тогда "сливает" Антону информацию. Как бы там ни было, а Гришку надо изолировать на "вотчину". Хотя здесь без него она вряд ли справиться'.
В квартире было холодно. Ушла и оставила балкон открытым. Порылась в шифоньере. Достала большой шерстяной Игорев свитер (недавно отыскала среди старых вещей в гараже), надела. Тепло. Когда-то она любила сидеть в "этом" свитере на "этом" диване. Садилась, задирала ноги на диван и натягивала свитер до самых пяточек. Игорь любил наблюдать за ней в такие моменты. Говорил, что она напоминает ему египетского сфинкса. Голова, туловище и вечность во взгляде. Что-то мальчишек долго нет. Позвонила Женьке. Отключен. Гришке. Тоже. Устала. Пошла спать.
Проснулась от того, что услышала, как повернулся ключ в замочной скважине. Соскочила встречать. Женька.
- Один? А Гришка?
- Сказал, поехал в деревню.
- Какую?
- Не знаю. Наверное, вашу. Может, на пасеку? Не знаю, Оль, не знаю. Он сильно не стал распространяться. А мне неудобно расспрашивать. Что-то между вами происходит?
- Ничего.
- Ну, вот ты тоже скрываешь?
- Да, ничего я не скрываю. Спать он со мной хочет, вот и всё. Поэтому и ревнует к каждому столбу.
Женька засмущался от такого откровенного признания сестры.
- Вообще-то, он парень неплохой. А тебе не век же оплакивать Игоря.
Ольга возмутилась:
- Ну, о чём ты говоришь... Он же брат Игоря. Это всё равно, что мой брат, то есть ты.
- Совсем ни одно и то же. Я брат по крови. А он нет. Я узнавал, такие браки даже юридически разрешены.
Ольга неодобрительно покачала головой. Хватит об этом. Давай рассказывай, как соседку проучили. Женька, довольный, потёр руки. Тут не только рассказывать, но и показывать можно. Подключил видеокамеру к ноутбуку.
- Смотри.
Видео, и в самом деле, оказалось забавным. Женька по ходу действия вставлял короткие реплики.
- Темно, не очень видно. Гришка мне светит, а я рисую на капоте машины.
- Что рисуешь?
- Сейчас увидишь.
- Женя, какая гадость! Этому тебя в художественной школе учили?
- Брось, сестра! Художник должен отражать правду жизни. А это мы номера меняем на "именные". Видишь?
- Конечно.
-На передней табличке: "я - с..чка", на задней: "у меня - течка".
- Смешно.
- Это ещё не смешно. Утром ещё смешнее. Вот первый мужик на стоянку пришёл. Глаза по чайнику. Звонит кому-то. Сейчас ещё два придут. Собрались, обсуждают что-то. Хохочут. Вот женщина. Пока ничего понять не может. Тоже улыбается. Ехать всем же надо, а тут концерт бесплатный. Минут через десять собралась целая толпа. Кто смеётся, кто возмущается. Наконец, догадались позвонить мужу "старшей по подъезду". Вышел, сонный. Постоял, в затылке почесал. Махнул рукой. Пусть сама разбирается. А теперь "Внимание!" Главный выход.
Ольга увидела соседку в домашнем халате с папильотками на голове. Глаза безумные. Мечется вокруг машины. Орёт что-то.
- Жаль слышно плохо, далековато наша машина стояла. Сейчас Гришка ближе подойдёт. С понтом случайный прохожий поснимать хохму решил.
Ольга услышала визгливые вопли "любимой" соседки. "Убрать немедленно! Стереть!"- орала она. Но никто не стирать, не "убирать" не собирался. Полой халата стала шоркать капот. Бесполезно. Краска фирменная, на лаке. Сразу высохла. Снова вопли. "Узнаю, кто это сделал, задавлю, на куски разорву. А ты что тут снимаешь? Пошёл вон! Гады! Сволочи! Помогите кто-нибудь". Люди стали расходиться. Многие улыбаются. Давно такого концерта не видели. Снова появился муж. Не ори, дура! Иди, одевайся. Я милицию вызвал.
- Дальше, Оля, только со слов Гриши знаю. В целях конспирации я на машине смылся. У меня же там баллончики с краской, камера. Думаю, милиция приедет, шмон устроит. Приехала милиция. "Акт хулиганства" обнаружили. Протокол составили. Успокойтесь, женщина, хулиганов найдём. А что с машиной делать? Как, что делать? Снимать номера и гнать на СТО, перекрашивать. Да как же я по городу без номеров и с "этим". Показала на рисунок. Прикройте чем-нибудь. А мы вам сопровождение дадим. Патрульная машина вас проводит. Представляешь, Оленька, картинку. Впереди УАЗик ментовский, а за ним "Тойота" с этим рисунком. Цирк. Я за ними немножко проехал и отстал. От греха подальше.
Ольге понравилась находчивость "братьев".
- Молодцы! Кто до этого додумался?
- Идея Гришина, а работа моя.
-Пошли, буду кормить, и спать.
Позавтракали. У Женьки глаза слипаются.
- Иди - отдыхай. Мой верный "воин". Один ты у меня остался.
В начале двенадцатого позвонил Воронков. Голос взволнованный:
- Оленька, звонил Бейжан, просил, чтобы мы срочно приехали. Согласен - на всё! Только ему деньги сразу нужны. Сказал, сегодня уезжает.
"Жив, значит. Хорошо!"- подумала Ольга. 'Пусть ждёт. Сейчас приеду. Мне надо Рудольфу Ивановичу позвонить. Сегодня же выходной. Кто нам сделку ещё оформит?' Рудольф Иванович опять же, как для родной дочери, не отказал.
Бейжанов торопится, в глаза не смотрит. Подбежал, заискивает. Кланяется. Ольге стало противно. Зачем она за него заступалась? Боль такую терпела. С Антоном поссорилась. Оформили всё быстро. Все довольны. А больше всего бывший владелец СТО. Отдал бумаги нотариусу, связку ключей протянул Ольге. Та жестом указала на Воронкова:
- Начинай с понедельника. Проведи ревизию. Посмотри, что можно оставить, а что на свалку. Да! Вот документы на диагностическое оборудование. Скоро придёт.
- Удивился. Когда ты успела?
- Успела, как видишь.
- Оль, а как насчёт Серёги Хромова? Могу взять его на работу.
- Бери, - выдохнула устало. - Моя война с ним закончилась. Если он, конечно, не хочет продолжения. И про Женьку моего не забудь. Он такие шедевры на машинах создаёт.
Села в машину. Сама за рулём: непривычно. И раньше-то не очень хорошо водила, а с Гришкой и совсем расслабилась. Это хорошо, что он сейчас на пасеке. Если Антон захочет проверить её слова о брате, всё подтвердится. Дело, конечно, простаивает, но, главное, он в безопасности. Вернулась к мыслям об Антоне. 'Что он за человек такой? Иногда "хороший" до прелести, иногда "сволочь" ещё та. И всегда желанный... Вот и фотографию "заговорённую" выкрала, как гадалка велела, а всё бесполезно. Ёлки-палки, выкрасть-то выкрала, а сжечь-то не сожгла. Так в сумке и болтается. Быстрей домой'. Развела огонь в пепельнице. Бросила туда фотку, расплавилось лицо, охватилось пламенем, исчезло. Подумала. Бросила туда же стодолларовую купюру, разрезанную пополам. Тоже сгорела. Если бы можно было так же быстро вырвать его из сердца. Или уж сердце вырвать и в костёр "Пепел развей по ветру, как свою любовь", - велела колдунья. Так и сделала. Вышла на балкон. Вытряхнула пепельницу. "Лети пепел по ветру, развей чары его и рассей по белу свету печаль мою!".
Позвонила Лидочке:
- Надо встретиться, поговорить. Давай вечером где-нибудь в ресторане девичник устроим. И Татьяне позвони (это вторая продавец из её магазина).
- Ладно.
А сейчас мыться, спать и приводить себя в порядок. Решили провести вечер в "Алладине". Всё больше молодёжь. Солидной публики мало. Может, потому что праздник. Все за городом. Сначала сидели за барной стойкой, потом официант предложил им столик. Интересно наблюдать со стороны, как пьяная молодёжь развлекается. Только шумно. Разговаривать трудно. И всё-таки Ольга кратко изложила суть. 'Появились дополнительные деньги. Можно пополнить ассортимент. Но у неё "конец учебного года". Надо нанять ещё одного продавца. Тебя, Лидочка, хочу поставить директором и менеджером в одном лице. Персоналу-то не много. Согласна?'
-Страшновато как-то.
- Ничего. Это сначала. Я думаю: всё получится. Выручай.
- Попробую.
Рядом за столиком расположились два мужика. Один буквально гипнотизировал Ольгу взглядом. Пару раз пригласил танцевать. Во время второго танца стал откровенно её "лапать". Она тактично устранилась. Не понял. Пришлось "послать". Сразу отстал. Подруги смеются. Ольга удивилась себе. Видела бы младшая бабуля, учительница в третьем поколении, как ведёт себя её любимая внучка, тоже педагог, только уже поколения нынешнего, а в семейной традиции пятого.
Когда выходила их такси, у подъезда увидела машину, как у Антона. Поднялась в квартиру. Точно он. Сидит с Женькой, чай пьёт.
- Удостовериться, значит, приехал или соскучился?
- И то и другое.
- А ты откуда такая красивая?
- Из ресторана.
- Развлекаешься, стало быть? Почему без меня?
- Так хочу!
- Всё ясно: ещё дуешься. Ладно, поеду и я немного развеюсь.
- Как это развеюсь? С кем? Ночью!
Рассмеялись оба с Женькой. Обиженно надула губы. Сговорились? Вскоре поднялся Женька.
- Думаю, "развеяться" лучше мне. Денег подкиньте будущему студенту, а нынешнему безработному.
- "Хорошо свою роль выучил", - подумала Ольга, а слух сказала, - Почему безработному? С понедельника работаешь на СТО вместе с Воронковым. Пока будете монтировать оборудование, а дальше откроем аэрографическую мастерскую. Будешь машины расписывать, тем более опыт есть.
Он заговорщески подмигнул:
- Не подведу, сестра.
Женька ушёл. Ольга налила себе чаю. Села напротив Антона. Положила в рот сладкую конфету. Её любимую.
- Ты принёс?
Антон согласно кивнул.
- Почему ты не убил его? - спросила она ни с того ни с сего.
Антон удивлённо поднял брови:
- Ты жалеешь об этом? Да. Ну, ты даёшь, детка.
- Потому что я просила или ещё почему-то?
- Кого там убивать-то? Он, как меня увидел, чуть штаны не обмочил. Мразь. Только руки марать.
Ольга согласно кивнула. Антон посмотрел на неё пристально:
- Не стоит он того, чтобы мы из-за него ссорились.
- А мы вовсе не из-за него, а из-за того, что ты меня обидел. Он возмутился:
- Как ты умеешь переводить стрелки на других. Всё было по обоюдному согласию.
Ольга засопела. Вспомнила Есенина:
- 'Ты меня не любишь, не жалеешь'.
Увидев слёзы на её глазах, улыбнулся, взял за руку. Потом сказал:
- Оля, если и есть на свете человек, которого я "люблю и жалею", то это ты.
- Когда любят, не делают больно.
- Любовь - штука не предсказуемая, иногда жестокая. Разве ты никогда не делаешь больно тем, кого любишь.
- Я тебя люблю,- хотела сказать Ольга, но передумала. - Хорошо! Значит, следующий ход за мной. Согласен? Он кивнул: согласен. Иди ко мне. И уже, пьянея от её близости:
- Мне от тебя не то что боль, но и смерть в радость.
"Вот это новость, - подумала Ольга,- ну, что ж, будем посмотреть".
Наутро уехала домой. Все дела переделаны. А там дети. Соскучилась. И Гришка из головы не идёт. Предупредить надо, чтобы не появлялся у Женьки. Хотя бы первое время.
На разъезде её никто не встречал. Потащилась пешком. Не в первый раз. Опять сумки руки оттягивают. Гостинцы ребятишкам. Недостаток внимания старалась компенсировать подарками.
Первым увидел Ольгу Гром, бросился ей навстречу. Ласкается. Тоже скучает. Ребятишки в огороде с тётей Настей и свекровью. Грядки делают.
- Морковь сеять будем, чеснок садить. Свекровь всё кого-то высматривает за спиной:
- Одна что ли?
- Одна.
- А Гришка где?
Ольга чуть было не ляпнула: "Не знаю. Я думала он здесь", но вовремя спохватилась - нечего мать расстраивать:
- В городе остался, - как можно безразличнее сказала она. - На работу устраивается.
Варвара Петровна заулыбалась:
- На работу это хорошо. Что ему тут глаза мозолить, да к тебе липнуть.
Ольга покраснела. Всё-то она, старая, замечает. Весь день прошёл в заботах. Лишь к вечеру пошли прогуляться в лес. А у самой мысль в голове: может, Гришка на вечерней электричке приедет. Где, интересно, таскается двое суток. Может быть, правда, в свою деревню укатил к Виоле-Виолетте. Нет. Скорее всего, туда бы он поехал на машине. А машина на пасеке. Значит, просто где-то прячется, ей нервы мотает. Аннушка тоже спрашивает, когда папа приедет. В том, что Гришка не папа, её уже никто не разуверяет.
Всю неделю была примерной учительницей в школе. Работы накопилось. Предварительные оценки выставить. Хвосты подтянуть. К Девятому мая готовиться. Ольга любила этот праздник. Даже чувствовала сопричастность этому великому событию. И не только потому, что оба прадеда воевали. Один под Сталинградом, другой на Ладоге. Там где-то в Ленинграде на воинском кладбище и похоронен. Игорь обещал свозить, но не успел. В городе на 9 мая всегда салют. С Игорем они не пропускали ни одного салюта. И ребятишек всегда водили.
На родительский день съездила к отчиму - долг вернула и сходила на могилу к матери. Поплакала. Всё ей рассказала. 'Запуталась я, мама, ой как запуталась. Чего хочу, сама не знаю. Люблю и ненавижу одновременно. Неужели судьба мне такая, ненавидеть того, кого люблю?' На ходу встретилась с Женькой. Первый вопрос:
- Гришка не объявлялся?
- Нет.
- Гадёныш! Меня не жалко, хоть бы мать пожалел.
- Есть и приятная новость. Оборудование пришло. Получим, будем монтировать. Позвони Воронкову.
- Сегодня некогда. После праздников.
Вечером на могилу к Игорю. Тётка Настя не пускала: после заката нельзя беспокоить мёртвых. До заката ещё далеко. Я успею. Тишина. Молчит, как и мама. 'Бросил меня, оставил. Обещал любить меня долго, а сам... Зачем ты был такой хороший? Зачем остановился на дороге. Ведь сколько людей бы проехали мимо, не заметив, что кто-то нуждается в помощи. Ты должен был жить только для меня и беречь себя для меня. Игорь! Любимый! Мне без тебя плохо. Освободи меня от клятвы моей. Освободи! Не могу я его ненавидеть, не могу. И убить не смогу... Прости'.
Вечерами работы много в саду. Кусты перевиты прошлогодней травой. Чистить надо. Попросила директора: устроить субботник. Нельзя. Это эксплуатация. А за деньги? За деньги - это коммерческая деятельность. Тоже нельзя. Всё понятно. А нищей школе быть можно. Хотела пару новых компьютеров школе купить, да теперь погожу. Придётся людей нанимать. Наниматься пришли три женщины. А где же мужчины? Пьют. Отвела их в распоряжение дяде Паше. Он и этой рабочей силе рад.
Вечером 9 мая дядя Паша посадил всех на телегу, поехали в К... нск - салют смотреть.
- Неужели будет?
- Нынче будет первый раз. Юбилейный ведь День Победы!
Не так красиво, как в городе над Иртышом, но ребятишки довольны. Особенно Андрей. Попросил, чтобы мама ему такой салют на день рождения купила. Такой, вряд ли, а парочку фейерверков можно.